Память – это та неразрывная нить, которая связывает нас с прошлым. Память о Второй мировой войне – это напоминание о величайшей трагедии в истории человечества, которая унесла и искалечила десятки миллионов жизней. Но если память становится объектом спекуляций, тогда трагедия превращаются в фарс.
Цена войны
Вторая мировая война – пожалуй, самое страшное событие в истории человечества. Более 50 миллионов погибших, сотни миллионов раненных, вдов, сирот. Поэтому в Европе, которая не менее СССР пострадала от ужасов войны, не принято праздновать подписание капитуляции – здесь больше скорбят, вспоминая тех, чьи жизни унесла и искалечила эта война.
Примерно такая же картина была в Советском союзе до тех пор, пока память о войне была еще слишком свежа, пока миллионы фронтовиков были живы и могли рассказать о том, как гибли сотнями их товарищи при взятии очередной высоты ради ордена на генеральскую грудь или к юбилею великого вождя.
Не случайно советский писатель-фронтовик Виктор Астафьев писал о том, что войну выиграли бездарно – завалили «врага трупами, утопили в русской крови».
Только через двадцать лет после окончания войны, когда боль немного притупилась, а политика диктовала уже новые задачи, День Победы стал официальным праздником с парадами, ветеранами, салютами и прочей атрибутикой.
Мифологизация победы
Сегодня со дня окончания войны прошло уже 70 лет. Практически не осталось тех, кто воевал. Поэтому память о войне все больше обрастает мифами в угоду политической конъюнктуре.
Для сегодняшней России «Великая Победа» – это, по сути, последний бастион ее былого величия. Поэтому с 1995 г. на фоне экономического коллапса в РФ парад Победы стали проводить ежегодно (в СССР их проводили раз в 5 лет).
И это вполне объяснимо – если нечем гордиться сегодня, приходится апеллировать к прошлому, буквально на каждом углу заявляя: «Мы победили!», перенося эту проекцию победы на сегодняшний день.
При этом качество мифа никого не волнует. Потому и появляются по городам и поселкам необъятной России билборды с фотографиями то американских пулеметчиков, то солдат вермахта в обрамлении главного атрибута праздника – георгиевской ленты. И какая разница, кого там напечатали, главное, что выполнили «священный долг перед павшими», поздравили ветеранов и ощутили сопричастность с «Великой Победой».
От трагедии до фарса
Культ Победы начал постепенно формироваться еще в СССР, но апогея достиг уже в России. В Союзе была жесткая идеология и четкий сценарий празднества, от которого нельзя было отступать: 9 мая, памятник советским воинам, ветераны, пионеры, цветы, «День Победы» в исполнении Льва Лещенко, пламенные речи, подарки и юбилейные медали. На этом все заканчивалось до следующего года.
В России с идеологией проблемы, но гораздо больше технических возможностей, которые власти стараются использовать в полном объеме. В результате возникает мода на Победу и все, что с ней связано. В ход идут маркетинговые технологии. Георгиевская лента как символ Победы? ОК, вся страна становится оранжево-коричневой, украшая лентами все, что можно и все, что нельзя. На прилавках магазинов красуются крабовые палочки «Доблестные» и суши-роллы «День Победы» в георгиевских цветах. В одном из московских салонов клиентам предлагают бесплатные тату для собак в виде георгиевской ленты ко Дню Победы. Символичная картинка вырисовывается: Путин с ленточкой, принимающий парад на Красной площади, и семенящая мимо собачка с татушкой на попе. Но это никого не смущает – театр абсурда полон, зрители довольны, шоу «must go on».
Самая большая трагедия сегодняшней России в том, что восприятие Второй мировой в такой интерпретации превращает трагедию в фарс. Отсюда и надписи «ура-патриотического» содержания на российских авто типа «Спасибо деду за Победу» или «На Берлин!». Память о боли и страданиях людей переводится в некий китч, в «самоварщину», от которой свои диведенды получает и власть, и бизнес, который зарабатывает на торговле памятью.
Память как бизнес
Об истинном отношении к войне и ветеранам можно мудить по расходам, выделенным бюджетом России, на проведение праздничных мероприятий в 2015 году. Согласно данным РБК на празднование «70-летия Великой Победы» потрачено около 7 млрд. рублей, из которых более 3 млрд. «съели» реклама, концерты, парады и салюты. В целом, на украшение улиц денег потратили больше, чем на покупку и ремонт жилья для ветеранов, которые превратились лишь в необходимый атрибут праздника.
С каждым годом инфляция памяти возрастает, а российский бизнес старается извлечь максимальную выгоду, превратив «Великую Победу» с помощью государства в торговый «бренд».
На конкурсе кондитеров в Красноярске первое место занял трёхъярусный торт со стилизованной похоронкой, вечным огнем и стариком, который держит на руках мёртвого ребенка. В Брянске на «Свинской ярмарке», приуроченной к 70-летию Победы, подготовили инсталляцию о партизанах, одев чучела свиней в форму брянских партизан, о чем с нескрываемой гордостью рассказывает сотрудница мясокомбината.
Между абсурдностью и реальностью, между моралью и цинизмом стираются грани, и уже непонятно, что можно, а что – нельзя. Почему торт с вечным огнем можно, а танцевать на фоне «Малой земли» – нельзя? Где эта грань? Никто уже не знает.
Память – это своего рода символический ресурс, который в России подвергается безжалостной эксплуатации со стороны власти, бизнеса, общества. В результате с каждым годом память о войне все больше обесценивается и День Победы все меньше напоминает «праздник со слезами на глазах», а выглядит скорее как «танцы на костях». И самое страшное, что это устраивает всех, или почти всех.
