puerrtto.livejournal.com
Приднестровская Молдавская республика стала участником клуба непризнанных государств в начале 1990-х. Этому предшествовало провозглашение суверенитета, военный конфликт с Молдовой и «братская» помощь России. Однако главную роль в приднестровско-молдавском конфликте сыграл не этнический фактор, а страх перед надвигающимися переменами и желание любым путем сохранить статус-кво. Именно эти причины и стали основополагающими в выборе Крыма и Донбасса весной 2014 года.
Приднестровская история в начале 1990-х напоминает абхазский и крымский сюжеты: местные элиты хотели не просто сохранить место под солнцем, но и повысить свой статус до союзной республики. Однако уникальность ситуации в том, что советскую Молдавию «сшили», объединив Приднестровскую Молдавскую Автономную Советскую Социалистическую Республику (МАССР), которая до 1940 года была частью УССР, с отторгнутой у Румынии по результатам пакта «Молотова-Риббентропа» Бессарабией. Не случайно, что на фоне перестройки националистические силы Молдавии стали говорить об объединении с Румынией, дабы исправить историческую несправедливость.
Лингвистическая мобилизация
Ключевым факторов в борьбе приднестровцев за независимость стал фактор языка. 31 августа 1989 года (за два года до распада СССР) в Молдавии был принят «Закон о языках», признававший единственным государственным языком молдавский. Такой поворот событий явно не устраивал жителей Приднестровья, среди которых этнических молдаван было не более 40%, еще 30% составляли украинцы и 25 % – русские. При этом большинство приднестровцев были русскоязычными, что и определило суть дальнейшего конфликта. На подготовку и принятие языкового закона приднестровцы ответили массовыми забастовками, что неудивительно для промышленного региона, доля которого в общем ВВП Молдавии составляла более 40%. Русскоязычный Тирасполь потребовал, чтобы его услышали. Но в пылу национальной эйфории Кишинев отказался. Маховик конфликта был запущен.
Провозглашение независимости: кто первый?
На протяжении с осени 1989 года приднестровцы проводят в крупных городах местные референдумы о провозглашении союзной республики, которая затем должна была вступить в обновленный Союз (light version СССР или СССР-2). Около 96% населения поддержали идею местных властей и 2 сентября 1990 г., после провозглашения суверенитета тогда еще союзной Молдавии, была провозглашена Приднестровская Молдавская Советская Социалистическая Республика (ПМССР). Такой горячности приднестровских властей испугался сам Михаил Горбачев и отказался признать ПМССР.
Последующие события напоминают февральскую ситуацию в Крыму и Донбассе: слухи о надвигающихся отрядах молдавской милиции (страх перед отрядами «правосеков», которые едут захватывать крымские и донбасские города), создание дружин народной самообороны, появление казаков и т.д. Распад СССР ускорил развитие приднестровского конфликта: 25 августа 1991 года, за два дня до объявления независимости Молдовы, ПМССР провозглашает свою независимость (с 1991 г. республика изменила название на Приднестровскую Молдавскую Республику – ПМР). Дальше был арест молдавскими спецслужбами приднестровского лидера Игоря Смирнова, протесты в Тирасполе, женская «рельсовая блокада» – перекрытие железнодорожных путей и многое другое. 1 декабря 1991 г. на референдуме 97,7% жителей Приднестровья поддержали идею независимости.
«Законсервированный конфликт»
Молдова не признала независимость ПМР и попыталась восстановить свое влияние в регионе с помощью правоохранительных структур, но в ответ получила вооруженное сопротивление приднестровцев, у которых, в отличие от Кишинева, проблем с оружием не возникало, как впрочем, в Абхазии и Крыму, да и везде, где присутствовали войска России. В Приднестровье была расквартирована 14-ая российская армия, которая выступала надежным гарантом приднестровской независимости. По мере обострения ситуации российские военные стали пополнять ряды приднестровского сопротивления.
Военные действия продолжались около полугода и не отличались такой жестокостью как в Абхазии, да и число жертв, хотя точно и не установлено, но было в разы меньше. 21 июля 1992 года в Москве молдавский и российский президенты в присутствии приднестровского лидера подписали «Соглашение о принципах урегулирования конфликта в Приднестровском регионе». Этим документом де-факто был зафиксирован неопределённый статус ПМР, будущее которого должны были разрешить переговоры между Кишиневом и Тирасполем. Но за четверть века ни самостоятельно, ни с помощью посредников конфликтующие стороны так и не смогли разобраться в том, что же такое «общее государство», в котором им, согласно принятому в Москве решению, предстояло жить. Молдова готова была предоставить широкую автономию, но в рамках унитарного государства, ПМР же ратовала за федеративное или даже конфедеративное устройство. Но самым важным достижением Москвы стало то, что в случае изменения статуса Молдовы (например, при объединении с Румынией или вступлении в НАТО), мог меняться и статус Приднестровья. Иными словами, Россия просто законсервировала конфликт, имея возможность при любом удобном случае его возобновить
Навеки с Россией
Несмотря на то, что Молдова была поставлена в зависимость от изменения статуса, ПМР такой зависимости для себя не видела и в 2006 г. в республике проходит очередной «референдум» (с 1989 года их было 6). Приднестровцам задали всего два вопроса: хотят ли они сохранить независимость своей республики, но в составе России, или потерять ее, объединившись с Молдовой. Вполне понятно, что при такой постановке вопроса 97,1% высказались за независимость в составе России. К слову сказать, крымские власти перещеголяли своих приднестровских коллег, вообще не дав жителям полуострова высказаться в пользу Украины и предоставив возможность выбирать между просто независимостью и независимостью в составе РФ.
С декабря 2013 г. на территории Приднестровья стали применяться российские законы, а в апреле, воодушевленная событиями «крымской весны» ПМР, обращается к России с просьбами то о вступлении, то о признании, не получив пока ни того, ни другого.
Что общего у «приднестровского сценария» с крымским и донбасским?
Во-первых, лингвистический фактор, который стал ключевым при организации протестного движения в Приднестровье и сыграл роль спускового механизма для Крыма и Донбасса, где чаша терпения русскоязычного населения «переполнилась» в связи с отменой Радой 23 февраля 2014 г. «Закона об основах государственной языковой политики». Несмотря на то, что ни и.о. президента Турчинов, ни президент Порошенко не подписали парламентского решения об отмене, это уже никого не интересовало.
Во-вторых, все тот же российский фактор, начиная от военного присутствия в Приднестровье и Крыму и, заканчивая, де-факто военным вторжением на Донбасс.
Но самым главным объединяющим фактором выступает советская ментальность – страх перед переменами и желание сохранить маленький, пусть уже безнадежно устаревший, но свой мир. И если приднестровцев понять еще можно: они выбирали «совок» в период когда все вокруг рушилось и они боялись однажды проснуться в объединенном с румынами государстве, то понять крымчан и жителей Донбасса гораздо сложнее. Можно говорить о юридической ничтожности проводимых под дулами автоматов «референдумов», о неправильной политике Киева, о силе российской пропаганды, но то, что в этих регионах сохраняется довольно большой процент ностальгирующих по СССР – это факт. Иначе давно бы демонтировали памятники Ленину и перестали вспоминать мороженое по 20 копеек.
Среди отличий, главным выступает, пожалуй, румынский фактор, напугавший приднестровцев, а также, собственно, статус непризнанного государства, который Россия (в отличии уже признанных ею Абхазии и Осетии) пока не собирается менять для ПМР. Кстати, «ДНР/ЛНР» имеют все шансы повторить именно приднестровский вариант решения проблемы: де-юре остаться в Украине, но проводить собственную политику, сохранив за собой возможность влиять на внешнеполитические решения Киева (вступление в ЕС, НАТО).
Как бы то ни было, но ПМР сегодня – это законсервированный образец «совка», в котором, правда, местная элита живет совсем не по-советски, владея «заводами и пароходами». Очевидно, что по такому же пути движется в данный момент и Крым, где Аксенов&Компания активно «прихватизируют» украинское имущество, предлагая плебсу возможность полюбоваться неоновой подсветкой фигуры вождя мирового пролетариата на центральной площади крымской столицы. Рано или поздно такая же участь, скорее всего, ждет и «ДНР/ЛНР», если регион не вернется не только де-юре, но и де-факто в Украину.
